Венера Гимадиева

Кто ваша команда, кто помогает вам так блистать на сцене?
Как и у многих певцов, у меня есть агент, его зовут Саймон Голдстоун. Саймон работает из Лондона от имени международного агентства Rayfield Allied. Благодаря ему, я сделала свои первые шаги на мировой сцене. Вместе мы успешно работаем уже около 10-ти лет.
Я также работаю с британским агенством цифровых коммуникаций Artist Digital. Его директор Анастасия Виттс поддерживает меня как PR‑менеджер. Мы после познакомились с на постановке оперы «Травиата» на Глайндборнском фестивале. С 2014 года она работает над моей презентацией в международной прессе, и мы дружим.
Вот уже более двух лет я также являюсь официальным амбассадором итальянской ювелирной компании «Дамиани». Благодаря сотрудничеству с ними, я могу буквально блистать на выступлениях и публичных мероприятиях. (Смеется. — ред.)
Безусловно, мои педагоги и коучи — это тоже часть моей команды и моего успеха. Возможно, наиважнейшая его часть.

Расскажите о ваших педагогах, о музыкантах, работу с которыми можно смело назвать судьбоносной для вашей карьеры?
С радостью! Светлана Владимировна Горенкова, с которой я начала заниматься сразу после дирижерско-­хорового отделения, смогла сделать из меня оперную певицу к четвертому курсу Санкт-­Петербургской консерватории. Вместе мы проработали пять очень продуктивных лет.
Директор Молодежной программы Большого театра Дмитрий Юрьевич Вдовин — это, конечно, знаковая личность в моей жизни, преподаватель с невероятным чутьем. Он знает, какую стезю посоветовать профессиональному певцу или певице. Это тот человек, уху которого я полностью доверяю.
Мама моего мужа, Вера Николаевна Небольсина, тоже очень много дала мне как педагог. У нее своя вокальная школа, и она умеет собрать технику по крупинкам, работает очень индивидуально с каждым вокалистом. Я очень благодарна, что у меня в жизни есть такой человек, и что я всегда могу к ней обратиться.

Какие из ваших творческих успехов вам наиболее памятны?
О творческих успехах мне сложно судить, об этом судят зрители. Но для себя я могу выделить такие знаковые моменты, как две постановки «Травиаты» в Глайндборне в 2014 году, а после — в Королевском оперном театре в Лондоне, «Гугеноты» в Дрезденской опере, постановки «Золотого петушка» в Санта Фе с Полом Курраном и с Лораном Пили в театре Ла Монне в Брюсселе. Роль Лючии ди Ламмермур для меня также знаковая, и спектакли в Дрездене, Мюнхене и Пекине оставили свой профессиональный след в моей карьере.
Вы упомянули одну из самых знаменитых мировых опер — «Травиату» Джузеппе Верди. Эта роль стала важнейшей в вашей карьере. В каких постановках «Травиаты» вы участвовали, и чем они отличаются?
Я спела в 13-ти различных постановках в разных странах мира. Моей самой первой была «Травиата» в Лиможе, во Франции, затем в Венгрии, в Венеции, в Лондоне, в Мадриде, в Вашингтоне… Не только каждая постановка, но и каждый спекталь в ней — уникальны. В одних Виолетта предстает сильной, стойкой, самоотверженной.

В других она гораздо больше жертва обстоятельств, общества, его презрения. Один образ может оставлять публику с чувством надежды, светлой грусти. Другой же, наоборот, развивает трагический аспект личности Виолетты. Бывают современные прочтения роли, бывают классические. Я люблю их всех и рада, что мне выпало воплотить на сцене столько разных интерпретаций этого прекрасного образа.
А какая постановка «Травиаты» была самой близкой именно для вас?
Без сомнения, классическая постановка в Королевском оперном театре Ковент-­Гарден в Лондоне. Она была очень душевной и чистой, вызывала очень нежные и трепетные чувства к героине. Но если выбирать из постановок в современном стиле, то я должна упомянуть постановку в Савонлинне, где действие оперы происходило в ночном клубе. В опере было много танцевальных номеров с яркими костюмами. Эта опера стала самой запоминающейся среди всех современных интерпретаций. И конечно, я не могу обойти стороной постановку «Травиаты» в Большом театре — это была моя первая большая роль на исторической сцене.

Какие необычные навыки вам пришлось осваивать в вашей работе и какие хотелось бы освоить?
Я бы с удовольствием научилась жонглировать. (Смееется. — ред.) Я всегда с восторгом смотрю на то, как люди это делают. Для освоения новых возможностей всегда нужен новый стимул. Единственный раз, когда когда мне пришлось делать что-то специально для роли, это улучшить спортивную форму усиленными тренировками для постановки в Санта Фе — по роли ме нужно было переодеваться в бикини. (Смееется. — ред.) Хочу отдельно выделить знание языков. Английский просто необходим на международной сцене. Сейчас я учу французский, который я очень люблю, но пока не очень понимаю. Итальянский язык для оперных певцов также очень важен, мы изучаем его в консерватории, а потом я учила его в Молодежной программе Большого театра. Языки — это не только возможность понимать, что происходит вокруг тебя, возможность по-разному выражать свои мысли. Это также самый прямой путь к пониманию иной культуры и иного взгляда на мир, который всегда очень обогащает твою собственную внутренную культуру.

Как изменились ваши творческие планы на ближайшее будущее в связи с изменениями в личной жизни и эпидемиологической ситуацией в мире?
Все меняется, и мое положение тоже меняется. Многим исполнителям сейчас очень нелегко — практически все выступления по всему миру отменены. Артисты теряют не только заработок, но и профессиональные навыки — не каждый может заниматься оперой или, скажем, балетом в условиях городской квартиры. И совершенно неизвестно, что будет дальше, какие из театров выживут, какие нет, какие постановки и когда будут возможны. В этой ситуации, конечно, всем сложно и еще сложнее сохранять спокойствие и трезвую голову.
Но конечно, для меня сейчас в приоритете рождение моего первого малыша. Это такое большое событие! В определенном смысле, это терапия — помогает не думать ни о чем другом. Я стараюсь не загадывать наперед, пытаясь проживать день за днем в ожидании, с радостью и надеждой.